Стажеры - Страница 34


К оглавлению

34

— Ну-ка…

Он хотел войти в вакуум-отсек. Юра открыл и закрыл рот, но ногу не убрал. Это был Жилин, милый, славный, долгожданный Жилин, но Юра ногу не убрал, а вместо этого спросил:

— Что там у вас?

Он хотел произнести это небрежно, но на последнем слоге глотнул, и впечатление было испорчено.

— Да что у нас может быть… — неохотно сказал Жилин. — Пропусти-ка меня, — сказал он. — Мне там нужно взять кое-что…

В голове у Юры была каша, и в этой каше из собственных Юриных принципов и понятий в целости оставалась только инструкция.

— Подождите, Ваня, — пробормотал он и нажал кнопку вызова.

Капитан не отвечал.

— Юрка, — сказал Жилин, — да что с тобой, братец? Пропусти же меня, я оставил в скафандре…

— Не могу, — сказал Юра и облизнул губы. — Как я могу?… Вот сейчас капитан отзовется…

Жилин внимательно смотрел на него.

— А если не отзовется?

— Почему же не отзовется? — Юра уставился на Жилина круглыми глазами и вдруг схватил его за рукав. — Что случилось?

— Да ничего не случилось, — Жилин вдруг заулыбался. — Так не пропустишь?

Юра отчаянно замотал головой.

— Ведь нельзя же, Ваня… Ты же должен понять! — он даже перешел на «ты» от избытка чувств, ему очень хотелось расплакаться и в то же время было отчего-то хорошо и спокойно, и он знал, что ни за что не пропустит Жилина. — Ведь ты сам был стажером.

— Да-а… — неопределенно протянул Жилин, разглядывая его. — Соблюдаем букву и дух инструкции?

— Не знаю… — пробормотал Юра. Ему было стыдно и вместе с тем он знал, что ногу он не опустит. «Если тебе действительно надо войти, то не стой так, — мысленно взывал он к Жилину. — Бей меня в челюсть и бери, что тебе тут нужно…»

— Капитан Быков слушает, — раздалось из радиофона.

Юра все еще не в силах был собраться с мыслями.

— Алексей Петрович, — сказал Жилин в радиофон, — я хочу пройти в вакуум-отсек, а стажер меня не пускает.

— Зачем тебе понадобился вакуум-отсек? — осведомился Быков.

— Я оставил там «сириус» в прошлый раз… В скафандре забыл.

— Так, — сказал Быков. — Стажер Бородин, пропустите бортинженера Жилина.

Быков выключился. Юра с огромным облегчением убрал ногу. Он только сейчас заметил, что корабль больше не вибрирует. Жилин ласково посмотрел на него и похлопал по плечу.

— Ваня, вы только не сердитесь… — пробормотал Юра.

— Наоборот! — сказал Жилин. — На тебя исключительно интересно было смотреть.

— У меня такая каша в голове…

— Вот-вот… — Жилин остановился перед своим скафандром. — На этот случай и сочиняются инструкции. Хорошее дело, правда?

— Не знаю. Я теперь что-то перестал понимать, что в чему. Что хоть случилось?

Жилин снова потускнел.

— Что у нас могло случиться? — сказал он сквозь зубы. Искусственное питание. Таблетки вместо котлетки. Учебная тревога, стажер Бородин, только и всего. Рутинная, не реже одного-двух раз в течение рейса. В целях проверки знания инструкции. Великая вещь — инструкция! — Он вытащил из скафандра белый цилиндрик толщиной в палец и со злостью грохнул шторой. — Бежать мне пора отсюда, Юра. Бежать со всех ног, пока не надоело.

Юра глубоко вздохнул и посмотрел в коридор. Красные огни больше не горели. Пол больше не вибрировал. Юра увидел, как из каюты вышел Юрковский, посмотрел на Юру, величественно кивнул и неспешно скрылся за поворотом.

Жилин проворчал:

— Рыба ищет, где глубже, а человек — где хуже. Понял, Юрка? Здесь все хорошо. Тревоги учебные, аварии понарошку. А вот кое-где — похуже. Гораздо хуже. Туда и надо идти, а не ждать, пока тебя поведут… Ты меня слушаешь, стажер? По инструкции ты меня должен слушать.

— Подождите, Ваня, — сказал Юра, сморщившись. — Я еще, кажется, не очухался…

8. ЭЙНОМИЯ. СМЕРТЬ-ПЛАНЕТЧИКИ

Стажер Бородин, — сказал Быков, складывая газету, — пора спать, стажер.

Юра встал, закрыл книжку и, немного поколебавшись, сунул ее в шкаф. Не буду сегодня читать, подумал он. Надо, наконец, выспаться.

— Спокойной ночи, — сказал он.

— Спокойной ночи, — ответил Быков и развернул очередную газету.

Юрковский, не отрываясь от бумаг, небрежно сделал ручкой. Когда Юра вышел, Юрковский спросил:

— Как ты думаешь, Алексей, что он еще любит?

— Кто?

— Наш кадет. Я знаю, что он любит и умеет вакуумно варить. Я видел на Марсе. А вот что он еще любит?

— Девушек, — сказал Быков.

— Не девушек, а девушку. У него есть фотография девушки.

— Я не знал.

— Можно было догадаться. В двадцать лет, отправляясь в дальний поход, все берут с собой фотографии и потом не знают, что с ними делать. В книгах говорится, что на эти фотографии нужно смотреть украдкой и чтобы при этом глаза были полны слез или уж, во всяком случае, затуманивались. Только на это никогда не хватает времени. Или еще чего-нибудь, более важного. Но вернемся к нашему стажеру.

Быков отложил газету, снял очки и посмотрел на Юрковского.

— Ты уже кончил дела на сегодня? — спросил он.

— Нет, — сказал Юрковский с раздражением. — Не кончил и не желаю о них говорить. От этой идиотской канцелярщины у меня распухла голова. Я желаю рассеяться. Можешь ты ответить на мой вопрос?

— На этот вопрос лучше всего тебе ответит Иван, — сказал Быков. — Он с ним все время возится.

— Но поскольку Ивана здесь нет, я спрашиваю тебя. Кажется, совершенно ясно.

— Не волнуйся так, Володя, печенка заболит. Наш стажер еще просто мальчик. Умелые руки, а любить он ничего особенно не любит, потому что ничего не знает. Алексея Толстого он любит. И Уэллса. А Голсуорси ему скучен, и «Дорога дорог» ему скучна. Еще он любит Жилина и не любит одного бармена в Мирза-Чарле. Мальчишка он еще. Почка.

34